Читальный зал
Классификация частей речи | теоретическая грамматика
[В статье рассматриваются различные принципы классификации частей речи в теоретической грамматике на примере испанского языка.]
Части речи
(О.К. Васильева-Шведе, Г.В. Степанов. Теоретическая грамматика испанского языка. - Морфология и синтаксис частей речи. М.: «Высшая школа», 1980, стр. 21-27)
Вопрос о частях речи принадлежит к числу важнейших в теоретической грамматике. Важность этой проблемы заключается в том, что от исходных позиций в классификации слов конкретного языка «по частям речи» зависит достоверность интерпретации многих существенных явлений грамматического строя изучаемого языка.
Вместе с тем история изучения частей речи в разных языках и в испанском языке, в частности, обнаруживает, пожалуй, самое большое число сталкивающихся мнений и суждений. Эти противоречия касаются в первую очередь вопроса о лингвистической природе частей речи, и, как следствие, об их количестве в изучаемом языке.
Споры по поводу частей речи являются отражением различных взглядов на язык вообще и на его грамматический строй в частности.
Нельзя не отметить, что постоянным импульсом к более глубокому осмыслению проблемы частей речи является не только нормальное научное побуждение или научный азарт, закономерно вспыхивающий при всяком новом повороте (или завихрении) грамматической мысли, но и все возрастающий требования, предъявляемые к практической нормативной грамматике, которая предназначается как для самих носителей данного языка, так и для иностранцев.
Грамматисты-теоретики взяли за правило сурово критиковать догматизм так называемых «школьных грамматик».
В оправдание составителей школьных грамматик можно указать на ряд теоретических работ, в которых грамматика смешивается с логикой, имя с вещью и т.д. (1)
Ср. следующее утверждение авторов испанской академической грамматики л грамматическом роде. «Род – грамматическая форма, которая служит для того, чтобы указывать пол лица или животного, которая приписывает тот или иной пол предметам или указывает на то, что предметам вовсе не предписывается никакого пола».
В испанской грамматической литературе в применении к частям речи издавна утвердился термин partes de la oración. Традиционное употребление термина именно в этом значении избавило его от нежелательной двусмысленности (partes de la oración могло обозначать также понятие «член предложения»). Термин partes del discurso, восходящий к александрийским грамматикам (во фр. parties du discourse, ср. с англ. parts of speech). не привился на испанской почве. Попытки ввести термин clases de palabras не имели успеха, поскольку деление на «классы слов» может приводиться по самым различным основаниям.
Антонио де Небриха, которого называют первым теоретиком «романского народного языка», выделяет десять частей речи: имя, местоимение, артикль, глагол, причастие, герундий, nombre perticipal infinito, предлог, наречие, союз. Кристобаль де Вильялон и тремя с половиной столетиями позже Гонсало Корреас называют три части речи: имя, глагол, частица. Грамматика Испанской академии до 13-го издания (1870) называла 9 частей речи: имя, местоимение, артикль, глагол, причастие, наречие, предлог, союз и междометие. После 1870 г. и до 1917 г. в Грамматике академии фигурирует десять частей речи: имя было разбито на две части речи – имя существительное и имя прилагательное. В последующих изданиях из репертуара частей речи было исключено причастие. В середине прошлого столетия А. Бельо предложил выделить семь частей речи: существительное, прилагательное, глагол, наречие, предлог, союз и междометие. Р. Ленц в отличие от А. Бельо исключает междометие из репертуара частей речи. Тот же репертуар, что и у Р. Ленца, определяют Амадо Алонсо и П. Энрикес Уренья.
Грамматисты выдвигают различные принципы классификации слов по частям речи.
Морфологический принцип, выдвинутый ещё Варроном и не потерявший своей привлекательности до сих пор, состоит в выяснении формально-грамматических (морфологических) признаков, которые свойственны определенным группам слов. Так, например, в группу имени входят слова, имеющие формальные признаки числа и рода, в группу глагола — слова, обладающие свойством изменяться по формам числа, лица, времени, наклонения. Остальные слова относятся к частицам, характеризующимся неизменяемостью. Нетрудно заметить, что морфологический критерий, хотя он и способствует выяснению отдельных частно-грамматических характеристик различных классов слов, все же недостаточен для выделения частей речи.
Функциональный или синтаксический критерий состоит в распределении слов по классам в соответствии с их ролью в предложении. В испанской грамматической литературе этот принцип был наиболее четко сформулирован Андресом Бельо и имел многих последователей. Так, А. Бельо относит к существительным все слова, которые могут выполнять функцию подлежащего. Ср. принцип выделения существительных у некоторых других грамматистов-испанистов:
«Любое слово, становясь подлежащим, превращается в существительное» (2).
«Любое слово или выражение, которое выполняет функцию подлежащего, приобретает в этом случае значение существительного» (3).
«Существительное может естественным образом быть заменено в этих своих функциях (в функциях подлежащего – Авторы) другими элементами, вследствие чего они сближаются и по функциям, и по значению с существительным» [Criado de Val, 1958, 41].
Вряд ли можно считать функциональный критерий достаточным основанием для классификации слов по частям речи. Ведь ясно, что слова, взятые в своей словарной форме, вне предложения, тоже имеют какие-то признаки, позволяющие воспринимать слово trabajador как существительное, trabajar как глагол, trabajosa как прилагательное, trabajosamente как наречие и т.д. Кроме того, грамматическое значение существительного не сводится к его способности выступать в функции подлежащего, а грамматическое значение глагола нельзя сводить к его предикативности. Не случайно функциональный принцип выделения частей речи подвергался резкой критике (4).
Сторонники логического принципа классификации (criterio lógico-objectivo) исходят из представления о том, что части речи соответствуют обозначаемой ими реальности и логическим категориям, в которых понимается эта расчлененная реальность. Эти идеи ведут свое начало от французских философов-рационалистов XVII столетия и довольно прочно утвердились в западноевропейской грамматике. По мнению логицистов, имя существительное соответствует понятию субстанции, имя прилагательное – понятию качества, глагол – понятию действия и т.д. Однако факты языка показывают, что существительное с логико-понятийной точки зрения может обозначать не только субстанцию, но и качество (fealdad, timidez), действие (marcha, trabajo); глагол может обозначать не только действие, но и состояние (duerme), качество (blanquea) и т.д.
Особый – условно: «психологический» - принцип классификации выдвинулив своей знаменитой «Грамматике испанского языка» Амадо Алонсо и П. Энрикес Уренья. Авторы, исходя из идей А. Пфендера о логических понятиях в их отношении к действительности, считают. что части речи соответствуют не самом формам проявления бытия, а способам их мыслить и репрезентировать. Их рассуждения сводятся к следующему. Реальный факт, оставаясь неизменным, может иметь варианты его осмысления и репрезентации. Так, сказав el resplandor solar «солнечный блеск» или el sol resplandeciente «солнце блистающее», мы отразили один и тот же реальный факт. В реальной действительности солнце – это всегда независимый объект, а блеск есть нечто зависящее от него. Однако в языке это отношение может носить прямо противоположный характер. Это происходит в том случае, если блеск мы делаем независимым понятием, а солнце – понятием зависимым, выраженным производной формой «солнечный» [Alonso, Henríquez Ureña, 1938, I, 43]. В соответствии с этими рассуждениями имена существительные определяются как «слова, с помощью которых мы обозначаем предметы, мыслимые как независимые понятия (вариант: мыслимые в формах независимых понятий), а глаголы – «как такие формы языка, при помощи которых реальность мыслится нами как поведение предметов».
Луис Хуан Пиккардо, критикуя концепцию А. Алонсо и П. Энрике Уреньи, указывает. в частности, на невозможность подведения под категорию «глагoл» безличных глаголов, глаголов-связок и пассивных глагольных форм, поскольку ни один из этих типов не передает «поведения подлежащего» [Piccardo, 1962, 42].
Пожалуй, главный недостаток разбираемой концeпции состоит в недостаточно четком и строгом различении понятия субстанциональности (т.е. категории мысли) и слова, обозначающего субстанцию (т.е. формы выражения), хотя самый факт введения в научный обиход категорий реального предмета, человеческого понятия о нем и языковой формы выражения свидетельствует о правильных поисках пути перевода действительности в язык. Л. Х. Пиккардо в поисках «чисто лингвистических оснований» для выделения частей речи своеобразно использует идеи К. Бюлера о «символических полях» и предлагает синтагматический принцип классификации. Согласно этому принципу слова рассматриваются как потенциальные члены определенных синтагм, они распределяются в памяти носителя языка по своему общему значению (valor común), которое определяется синтагматическими возможностями этих слов. По Соссюру, на идеи которого также опирается Л.Х. Пиккардо, синтагма относится к речи, а не к языку. Автору не удается согласовать синтагматику с парадигматикой, хотя значение последней для классификации по частям речи он «не осмеливается сбрасывать со счета». Остается также необъясненным тот факт, почему изолированные слова perro и comí (пример самого автора) мы безошибочно относим к различным частям речи.
Многообразие выдвигаемых принципов классификации иногда порождает скептическое отношение к возможности и необходимости создать приемлемую классификацию частей речи. Однако позволительно рассуждать и иначе: возможность разных подходов к классификации не отрицает, а подтверждает объективное существование грамматических классов слов, называемых частями речи. Тот факт, что классификационная схема или модель (как угодно) выявляет пограничные случаи, только подтверждает объективность типовых «чистых» элементов членения.
Наиболее перспективным, на наш взгляд, принципом членения по частям речи является принцип выделения их по наиболее абстрактному грамматическому значению, в зависимости от которого каждая часть речи обладает набором грамматических свойств (морфологических, синтаксических, структурно-словообразовательных, синтагматических), частично совпадающих, но непременно обнаруживающих расхождения. В основу выделения наиболее абстрактного грамматического значения следует, очевидно, положить семасиологический принцип, в соответствии с которым слова классифицируются на разряды (части речи со значением предметности, качества предмета, действия, обобщающего указания и т.д. (5). В соответствии с этим принципом в современном испанском языке можно выделить следующие части речи: существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, междометие. С морфологической точки зрения они могут быть разделены на изменяемые (существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол) и неизменяемые (наречие, предлог, союз, междометие). С синтаксической точки зрения – на самостоятельные (существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, междометие) и служебные (предлог, союз). Это синтаксическое деление «морфологично» в том смысле, что принадлежность слов к той или иной категории является одним из дополнительных признаков каждой части речи.
Грамматическая природа слов, сложная сама по себе, ещё более осложняется вследствие переплетения грамматических значений с неграмматическими. Если принять во внимание, что живому языку свойственно развиваться, «флуктуировать», то становится ясным, как трудно добиваться последовательной грамматической классификации по частям речи. По целому ряду вопросов, связанных с причислением слов к той или иной части речи, к тому или иному разряду внутри уже выделенной части речи, до сих пор ведутся споры. В испанской грамматической литературе до сих пор обсуждается вопрос о том, к какой части речи отнести, например, слово donde: к относительным наречиям или к относительным местоимениям (ср.: la casa donde vivo=la casa en que vivo). Ведутся споры по поводу серии слов, именуемой по давней грамматической традиции местоимениями в связи с их двойственным поведением: с одной стороны, они образуют замкнутые ряды при том, что «лексематический» потенциал невелик (производные типа yoísmo, tuísimo, mismidad, tutear, voseo весьма редкое явление); с другой стороны, они обладают грамматическими значениями рода и числа и могут функционировать в предложении как существительные или прилагательные. Все эти вопросы будут затронуты при рассмотрении отдельных элементов принятой классификации.
Примечания
1. Рассказывают, что в одной из испанских школ имел место следующий случай. Учительница начала урок, посвященный частям речи, с демонстрации «наглядного пособия»: она в руке держала грушу и, обращаясь к ученикам, поочередно спрашивала, что у неё в руке. Большинство учащихся ответили: «Груша», некоторые сказали: «Плод». Ни тот, ни другой ответы не удовлетворили учительницу. Присутствовавший на уроке инспектор, когда настала перемена, спросил её: «Что же вы держали в руке, сеньорита?» - «Существительное», - ответила та.
2. Lacau & Rosetti. Castellano. Buenos Aires, 1962, I, p. 37.
3. López Blanquet M. Lecciones de lenguaje. Montevideo, 1963, I, p. 65.
4. См., например: Bröndal V. L’autonomie de la Syntaxe. – Journal de Psychologie. P., 1933, XXX p. 217-224.
5. М.И. Стеблин-Каменский следующим образом говорит о принципах выделения частей речи: «…любая группировка слов, если она не является чисто фонетической, не может не объединяться чем-то общим из области значения, поскольку только наличие значения делает слово словом» (Грамматика норвежского языка. М.-Л., 1957, с. 24).
При полном или частичном использовании материалов статей гиперссылка на источник babylonians.narod.ru обязательна